Князь Михаил защитник Геническа и всей державы
17 мая по старому стилю исполнилось 150 лет с того дня, когда небольшой отряд войск под руководством князя М.Б. Лобанова-Ростовского отразил нападение на Геническ английской эскадры.
На территории северо-западного Приазовья в период крымской кампании князь проявил себя как выдающийся дипломат, стратег и тактик. В значительной степени благодаря его руководству отряд не позволил англо-французам захватить и уничтожить Чонгарский мост важнейшую коммуникационную линию, обеспечивавшую связь Севастополя с материковой Россией.
Князя М.Б. Лобанова-Ростовского сменили в Геническе на посту командующего отрядом другие лица. Тем не менее, они в основном следовали начальным установкам предшественника и успешно держали оборону еще несколько месяцев, вплоть до окончания военных действий в регионе.
Флигель-адъютант полковник князь Михаил Борисович Лобанов-Ростовский (1819-1858), по рождению воронежский, а в дальнейшем москвич, принадлежит по существу всей России, и не только ей. К сожалению, о нем, в силу обстоятельств, мало кто теперь знает. Но в его неординарности и значении для нас его наследия можно убедиться, обратившись к архивам и редким книгам. Князь окончил Императорский Московский университет со степенью кандидата философского факультета, работал некоторое время под руководством известного реформатора М.М. Сперанского, участвовал в походах и преобразованиях на Кавказе, военных действиях в Венгерскую и Крымскую кампании. Выделялся он среди современников не орденами, чинами и должностями, а необычно глубоким мышлением, отраженным в его воспоминаниях, аналитических записках и других документах, характеризующих богатую картину жизни общества первой половины 19-го столетия.
Так случилось, что родной брат героя князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский избежал забвения, поскольку занимал высокие дипломатические посты, вплоть до министра иностранных дел Российской империи, и жил немало для своего времени (1824-1896). А князь М.Б. Лобанов-Ростовский личность не менее достойная скончался в возрасте около 39 лет, потенциал его был использован далеко не полностью, тщеславием он не отличался; и в результате об этом человеке трудно найти сколько-нибудь значительную информацию сегодня. Были и другие причины, мешавшие его своевременному признанию. Еще в молодости вместе с друзьями из «Кружка шестнадцати», в котором одной из значимых фигур был М.Ю. Лермонтов, Михаил Борисович видел пороки в управлении государством при императоре Николае I и страстно желал помочь их исправить. Кружок, в который он входил, не стал радикальным. Средоточие в нем прекрасно образованных, с высокими идеалами людей из старой знати и лучших дворянских семей могло бы навести монарха на мысль использовать «шестнадцать» как мозговой центр в помощь управлению страной, а, в крайнем случае, прислушиваться к их мнению. Но, напуганный восстанием декабристов 14 декабря 1825 года, Николай I и в следующем поколении молодых аристократов видел бунтовщиков. Он, по-возможности, рассредоточил друзей, особенно после гибели следующего «невольника чести». А прежде, в начале 1840 года, князь М.Б. Лобанов-Ростовский добровольно покинул престижную службу в Санкт-Петербурге и оказался рядом с опальным поэтом и другими единомышленниками на Кавказе.
Первый офицерский чин Михаил Борисович получил по прихоти царя гораздо позже положенного. Настоящие воинские заслуги и ранение не скроешь, поэтому чины и награды не заставили себя долго ждать.
На Кавказе, командуя конным летучим отрядом линейных казаков, или участвуя в экспедиции в качестве адъютанта командующего Отдельным Кавказским корпусом князя М.С. Воронцова, или служа членом Комиссии по обозрению магометанских народов, князь не только воевал, занимался описанием природных богатств этого края и составлял проект управления живущими в нем народами; он также анализировал причины неудач русской армии и писал о героических поступках воинов и одновременно беспорядках в ней наследнику престола будущему императору Александру II. Николай I ознакомился с посланием. Но верховная власть пренебрегла замечаниями и предложениями знающего человека, и никаких перемен не последовало. В итоге через 10 лет эхо Кавказской войны докатилось до Крыма.
Друзья отмечали порядочность и надежность князя М.Б. Лобанова-Ростовского, а А.И. Герцен широту и благородство его души.
В 1849-м году князь М.Б. Лобанов-Ростовский поднялся по военной лестнице на два чина выше, а за участие в Венгерской кампании к уже имеющимся российским орденам добавил награды Австрии, Пруссии, Обеих Сицилий.
В период между 1847 и 1854 годами Михаил Борисович особенно интенсивно изучал, анализировал и обобщал труды классических и современных ему авторов разных народов. Он писал записки по религиозным, философским, политическим, экономическим, международным и другим вопросам, вкладывая в них глубокое понимание соответствующих предметов и развивая основные положения. В последние годы жизни он комментировал «Божественную комедию» Данте и предавался больше философским занятиям.
Большинство записок Михаила Борисовича создано на французском языке. Встречаются выписки, сделанные его рукой из польских, итальянских и немецких изданий. Мог изъясняться он также по-арабски и по-татарски.
В 1850 году император ввел боевого офицера в свою свиту, назначив его флигель-адъютантом. В это же примерно время молодой человек женился на дочери генерал-фельдмаршала князя И.Ф. Паскевича Анастасии Ивановне из древнего украинского рода. Позже родились их две дочери.
В 1855 году Михаил Борисович воевал на западной границе империи под личным начальством главнокомандующих армиями князей И.Ф. Паскевича и М.Д. Горчакова. Весной 1855 года он последовал за князем М.Д. Горчаковым к месту его нового назначения в Севастополь.
За участие в Крымской войне князь был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и ему были последовательно присвоены чины подполковника и полковника.
Вскоре после заключения Парижского мира наш герой был переведен на службу в Бессарабию. Там он продолжал писать начатые ранее воспоминания о молодости, «Кружке шестнадцати», и в частности о М.Ю. Лермонтове, а также о лицах и событиях более позднего времени. Его труды при жизни не могли быть изданы, так как откровенность их содержания не одобрялась царской цензурой. После смерти князя записки какое-то время оставались у родственников, а когда легли на архивные полки государства, о них, не узнав, забыли почти на 150 лет.
Упомянутые рукописи дороги нам не только своим уникальным содержанием. Они блещут литературными достоинствами и отмечены высокой нравственностью их создателя. Даже его военные донесения в ставку не похожи на обычные рапорты, особенно те, которые написаны неспешно во время затишья между боями.
Воспоминания князя М.Б. Лобанова-Ростовского в 1940 году частично читала, переводила и использовала для публикаций в связи с изучением судьбы М.Ю. Лермонтова исследовательница Э.Г. Герштейн. Среди рукописей князя есть актуальные и для нас: о религии и сектах; о законах общественного развития; о проблемах собственности и владения землей; о науке, образовании, об университетской реформе и преподавании закона Божьего в учебных заведениях; о взаимоотношениях России с Чечней и Дагестаном.... Михаил Борисович исследовал и характеризовал мюридизм, малоизвестное в его время движение на Кавказе, аналогии которому мы наблюдаем теперь.
В Сванетии князь пришел к выводу, что только возвращение почти забытого в тот период православия может спасти княжества от поселившихся в них междоусобиц и кровомщения. А сведение на нет крайних мусульманских течений на всем Кавказе он понимал как следствие постепенной смены военных отношений в регионе отношениями культурно-экономическими. Примером тому была политика кавказского наместника князя М.С. Воронцова, адъютантом которого Михаил Борисович одно время состоял.
Желательно, чтобы расхожую фразу «Нет пророка в Отечестве» ученые люди в случае с наследием князя М.Б. Лобанова-Ростовского опровергли, потому что нельзя построить будущее, забывая созидателей прошлого.
С.Е. Павлова, историк-архивист
|