Первая «Варфоломеевская ночь» в Крыму

«Варфоломеевская ночь». Как началась первая волна красного террора в Крыму
 
Сергей Громенко
историк, кандидат исторических наук, журналист

Пятница, 23 Февраля 2018, 20:00

Всего за два месяца на полуострове были убиты более двух тысяч человек

23 февраля — одна из самых трагических дат в новейшей крымской истории. Именно в этот день в 1918 году большевики, которые перед тем узурпировали на полуострове власть, прибегли к массовым убийствам.

В течение трех дней они расстреляли около тысячи человек — в основном офицеров и представителей интеллигенции.

Эти события стали пиком первой волны красного террора в Крыму, что катилась по нему в течение двух месяцев.

В конце декабря 1917 на территории Крыма образовались три центра власти: Совет народных представителей Таврической губернии в Симферополе, Директория Крымской Народной Республики в Бахчисарае и Военно-революционный комитет в Севастополе, каждый из которых имел собственные вооруженные отряды.

В первые дни января нового, в 1918 году соединенные силы Совета представителей и Директории вступили в отчаянную борьбу с семикратно многочисленными матросами-черноморцами и красногвардейцами — опорой большевистского ревкома.

После двух недель войны национально-демократические силы потерпели поражение, и полуостровом прокатилась первая, но не последняя волна красного террора.

Своеобразной «репетицией» погромов можно считать расстрелы офицеров Черноморского флота севастопольскими матросами 28-30 (15-17) декабря 1917 года.

Тогда, прикрываясь «местью» за преследование после подавления революции 1905 года, корабельные команды миноносцев «Гаджибей» и «Фидониси» убили более 30 своих командиров, а всего погибло в городе 128 офицеров.

Тогда же эти события окрестили «Варфоломеевская ночь».

После этого Севастопольский ВРК постановил: обыски и аресты могут производиться только по ордерам, а дела должны разбираться следственными комиссиями и рассматриваться на открытых заседаниях ревтрибунала.

Севастопольский комитет РСДРП (б) выпустил 30 (17) декабря воззвание «Против самосудов!».

В нем говорилось: «Гнев народный начинает выходить из своих берегов … Партия большевиков решительно и резко осуждает самовольные расправы …

Товарищи матросы! Вы знаете, что не у большевиков искать контрреволюционерам пощады и защиты.

Но пусть их виновность будет сначала доказана народным гласным судом … и тогда голос народа станет законом для всех «.

Но было слишком поздно — единичные расправы продолжались до середины января, а затем красный террор разгорелся в полную силу.

Почти каждый раз непосредственным толчком к нему становилось падение того или иного крымского города, и, что характерно, с каждым разом уровень зверств «красных» рос.

18 (5) января 1918 года при поддержке севастопольских матросов советский режим был установлен в Феодосии.

Сначала большевики бы «стеснялись», расстреливая только офицеров (пусть даже армейских, что только что вернулись с Кавказа), и почти не трогали местное население. В городе погибло менее 100 человек.

Вечером 26 (13) января 1918 года «красные» освоили Симферополь.

На следующий день был арестован и посажен в севастопольскую тюрьму лидер крымскотатарской революции Номан Челебиджихан.

В крымской столице большевики решили устроить террор уже не только против военных, но и против интеллигенции.

Одним из первых убили детского благодетеля и жертвователя Красного Креста Франца Шнейдера, участника революции 1905 года.

Как было написано в некрологе в «Южных ведомостях», «потом, когда эти господа узнали обо всем, что покойный делал здесь для беднейшего населения, они пришли на могилу просить у трупа убитого Шнейдера извинения».

Погиб начальник общего штаба крымских демократических сил полковник Владимир Макухин, бывший издатель газеты «Таврический голос» Николай Зайцев и множество других.

Российский офицер Николай Кришевський коротко описал события после падения Симферополя: «Сейчас же началась расплата, начались расстрелы офицеров, убили более 100 наиболее уважаемых граждан.

Последних собрали в тюрьме и убили всех — более 60 человек расстреляли на дворе тюрьмы» .

Всего около 200 симферопольцев и гостей города стали жертвами красного террора в январе.

27 (14) января 1918 года к Евпатории подошли два корабля Черноморского флота — крейсер «Румыния» и транспорт «Трувор».

На следующий день город был взят, начались обыски и аресты — хватали не только офицеров, но и мещан и личных врагов революционеров.

На «Трувор» началась расправа над пленными. Кришевський свидетельствовал о судьбе 46 заключенных:

«Со связанными руками они были выстроены на борту транспорта, и один из матросов ногой сбрасывал их в море, где они тонули.

Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены …

Все они плакали, кричали, молили, но матросы только смеялись.

Среди офицеров был мой товарищ, полковник, семья которого тоже стояла на берегу и молила матросов о пощаде.

Его пощадили — когда он, будучи сброшен в воду, не пошел сразу на дно и начал умолять, чтобы его прикончили , один из матросов выстрелил ему в голову «.

За три дня матросы убили и утопили не менее 300 человек, из которых несколько и в самой Евпатории. Здесь к террору впервые присоединилась местная большевистская власть.

29 (16) января 1918 года после четырехдневного сопротивления красногвардейцам упала Ялта.

Озлобленные и опьяненные в прямом и переносном смысле победители немедленно начали расправляться с побежденными.

Схваченных офицеров, общественных деятелей и просто богатых ялтинцев поднимали на борт прибывших из Севастополя миноносцев, допрашивали, а потом расстреливали на портовом молу.

Тела сбрасывали в воду. Кадет Даниил Пасманик писал: «Офицеров расстреливали по спискам, составленным солдатами из лазаретов и тайным большевистским комитетом которые существовали уже давно …

Было бы убиты гораздо больше людей, если бы не было продажных большевиков: за очень большие деньги они или вывозили намеченные жертвы в Джанкой, или прятали в лазаретах и гостиницах «.

Хватали на улицах не только здоровых, даже больные в госпиталях не могли чувствовать себя в безопасности.

Офицер Антон Туркул вспоминал несколькими годами позже: «из переданных писем я узнал о конце моего брата Николая … Матросская чернь ворвалась и в тот лазарет, где лежал брат.

Толпа издевался над ранеными, их пристреливали на кроватях.

Николай и четверо офицеров его палаты, тяжелораненые, забаррикадировались и открыли ответный огонь из револьверов.

Чернь изрешетила палату обстрелом. Все защитники были убиты.

В дыму, в крови озверевшие матросы набросились на сестер и на сиделок, которые были в палате «.

В материалах Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, организованной главкомом Добровольческой армии Антоном Деникиным, отмечалось: «Достаточно было крикнуть из толпы, что стреляют из такого-то дома, чтобы красногвардейцы и матросы немедленного открывали огонь по окнам указанного помещения.

По такоиу обвинению были убиты домовладелец Константинов и его дочь. Не удовлетворившись пролитой кровью невинных, убийцы разграбили квартирное имущество Константинова и часть его мебели отвезли в дар своему комиссару Биркенгофу «.

На третий день массовый террор пошел на убыль, сменившись индивидуальными преследованиями и грабежами.

Контрибуции и реквизиции большевиков в Ялте позже оценивались в несколько миллионов рублей.

Разграблению подверглись дворцы и усадьбы по всему побережью.

Летом того года немецкие водолазы нашли на дне городской бухты «лес тел» утопленников. Не менее 200 погибших ялтинцев и жителей окрестных поселков — на совести «красных».

Январские погромы меньшей интенсивности произошли и в других городах Крыма. Только Алупка и Керчь смогли избежать красного террора.

Но это еще был не конец. 21 февраля 1918 Совет Народных Комиссаров России издал декрет «Социалистическое отечество в опасности!».

Он повторно вводил смертную казнь, отмененную еще в октябре прошлого года. В тот же день на матросском митинга в Севастополе была выбрана специальная комиссия по большевиков и анархистов которая инициировала новую волну расправ.

22 февраля ультрареволюционеры начали требовать у городского совета автомобилей для осуществления арестов, но получив отказ, двинулись пешком.

Вечером вооруженная толпа в 2,5-3 тысячи человек сначала собралась на пристани, а затем, разбившись на отряды, под лозунгами «Смерть контрреволюции и буржуям!» и «Да здравствует Социалистическая Революция!» рассыпались улицами Севастополя.

«Контрреволюционеров» и «буржуев» вытягивали из домов и вели к здании Морского собрания. Хватали и по предварительно подготовленными списками, и случайных прохожих.

Матрос Беляев так позже вспоминал ту ночь: «Когда все люди были собраны в одной комнате, я посмотрел на них, там были и офицеры, и священники, и так, просто разные люди, кто попало.

Там были даже совсем старые больные старики. Половина матросов требовали уничтожить их.

Была выбрана комиссия, куда попал и я. Я старался, чтобы люди шли через эту комнату. Людей было много, были и врачи, был уже полный зал …

Никто не знал ни арестованных, ни того, за что их арестовали . Стоять было негде.

Пришла стая матросов и требовала выдачи. Я уговаривал, что это офицеры на выборных началах, врачи и старики. Ничего не слушали. Согласились вывезти из зала.

А около 12 часов ночи звонит телефон из городской больницы, меня спрашивают, что делать с 40 трупами возле больницы. И тогда я узнал, что всех убили.

Я слышал, что в Стрелецкой бухте на пристани много убитых. Я обратился снова в Совет … Но все было напрасно, матросы разбились на отдельные кучки и убивали всех «.

В два часа ночи 23 февраля 1918 группа матросов ворвалась в городскую тюрьму и потребовала выдачи задержанных. Тюремный комиссар по телефону получил указание Севастопольского совета выдавать всех, кто указан в матросских списках. Среди первой пятерки был и Номан Челебиджихан.

Чудом уцелевший свидетель Владимир Лидзарь писал: «Им связали руки сзади … Их повели … Никто из обреченных не просил пощады …

По дороге к месту убийства, в Карантинной балке, как передавал потом рабочий Рогулин, их пытали: больного старого Каркази били прикладами и кулаками, и в буквальном смысле слова волокли, поскольку он болел ногами и не мог идти, адмирала Львова дергали за бороду, Синицу кололи штыками, и глумились над всеми …

Перед расстрелом сняли с них верхнюю одежду и уже расстрелянных , мертвых били по головам камнями и прикладами ».

Растерзанное тело крымскотатарского лидера вместе с другими забросили в автомобиль и отвезли к Графской пристани.

Там убитых грузили на баржи, отвозили подальше от берега и, привязав к ним камни, бросали в море.

Лишь немногим родственникам позже удалось найти останки тел своих близких. В четыре часа матросы вернулись чтобы продолжить расстрелы заключенных.

За одну ночь в Севастополе было убито около 250 человек, а за три дня — от 600 до 800; в Симферополе 24 февраля расстреляно еще 170.

Лишь 27 февраля руководство Черноморского флота смогло принять резолюцию о прекращении самосудов.

Таким образом, за два месяца первой волны красного террора в Крыму (конец декабря 1917 — конец февраля 1918) был убит до 2 тысяч человек.

Но единичные внесудебные расправы продолжались до самого свержения советской власти на полуострове в апреле 1918 года.