В этот же день к 18.00 немцы захватили Херсон.

            Об этом, видимо, стоит подробнее. Сражение за Херсон так же как сражение за Берислав и Каховку неразделимы в общем контексте сражения за Таврию.

            В Херсоне военного гарнизона и регулярных войск изначально не было. Когда приблизился фронт, из граждан был сформирован так называемый истребительный батальон в 250 человек, вооруженный тем, что нашлось в местном отделе милиции. Ещё 250 человек оружия не имели, использовались пока на оборонительных работах.

            Батальон прикрывал подступы к городу со стороны старого городка сельхозинститута, в районе нефтеперерабатывающего завода и в районе консервного комбината. То есть, практически весь внешний обвод города, разве что без северной части.

            Многовато для двух с половиной сотен полуцивильных человек, вооруженных чем попало, но кроме них в городе никого не было.

            Горотдел милиции, несколько работников военкомата да несколько десятков военных моряков, с катеров Дунайской военной флотилии в счёт не шли.

            А обстановка на фронте в первой половине августа, как известно, была и напряженная и крайне запутанная. Где наши войска, где немцы, что предпринимать городскому руководству было непонятно. Добиться какой либо информации от штаба 9-й армии было невозможно, там сами хотели бы знать, чем обернётся завтрашний день.

            14 августа по указанию руководства Николаевской области, обосновавшегося в Алешках (Цюрупинске), руководство города Херсон перебралось туда же.

            Но именно в тот самый день в Херсон начали прибывать отступающие от Николаева войска 9 армии, и утром, 15 августа, командование армии предложило городским властям вернуться обратно и организовать возобновление перевозок войск и боевой техники на левый берег Днепра имеющимися в городе средствами, а также обеспечить работу хлебозавода и передать армии оставшиеся в городе запасы продовольствия.Обо всём этом пишет в своих воспоминаниях бывший заведующий военным отделом горкома партии Кривошеин С.И.

            К вечеру 15 августа вошла в Днепр и подошла к Херсону Дунайская флотилия. Боевой состав флотилии был представлен тремя мониторами, двумя канонерскими лодками,шестьнадцатью бронекатерами, сторожевыми кораблями, тральщиками и другими судами. В город прибыл заместитель наркома ВМФ СССР вице-адмирал Г.И.Левченко.

            В Херсон входили отступающие части 51стрелковой дивизии, тыловые учреждения 9-й армии, подразделения Николаевской военно-морской базы. Армейские части без задержки направлялись к переправам через Днепр, а из моряков флотилии, личного состава Николаевской ВМБ и ополченческого истребительного батальона сформировали гарнизон Херсона. Начальником гарнизона, согласно приказу Левченко, стал командующий Дунайской флотилии вице-адмирал Абрамов.

            Комендантом города и командиром его сухопутной обороны был назначен офицер штаба Дунайской военной флотилии капитан 3 ранга К.М.Балакирев. Ему непосредственно были подчинены стрелковые формирования флотилии (морская пехота) - 620 штыков, остатки сводного полка Николаевской базы, пулеметная рота лейтенанта Матвейчука, сохранившая все 22 «максима», с которыми она вступила в войну на Дунае, зенитный дивизион капитана Шило, практически ставший противотанковым (и также сберегший все свои 12 орудий), хотя и с очень ограниченным запасом снарядов, а также тот самый городской ополченческий истребительный батальон в 250 бойцов с несколькими ручными и двумя станковыми пулеметами-ветеранами гражданской войны.

            По общей численности все эти силы, может, и дотягивали до полка, но по вооружению это был не более чем усиленный батальон. Вот этим не полком и не батальоном коменданту предстояло оборонять город со стотысячным населением. Нужно было ещё выделить из «полка» как минимум: роту для поддержания порядка и осуществления специальных мер в городе (минирование, подрыв объектов и др.), да иметь две - три роты в резерве. Остальных можно было отправлять на позиции.

            Комендант установил наблюдательный пост на пожарной каланче, располагавшейся в то время на месте нынешнего почтамта на ул. Ушакова. В последний день он перенёс туда и свой командный пункт.На ближайших к порту колокольнях разместились корректировочные посты корабельной артиллерии монитора «Ударный», канонерских лодок «Днестр» и «Буг».

            Каждый из кораблей имел по два орудия калибром 130 мм. (пять дюймов), и готов был с закрытой позиции в любую минуту дня и ночи открыть огонь по противнику, находящемуся в радиусе 19 км. Эти 6 орудий собственно и составляли артиллерию сводного отряда защитников города. Артиллерия эта могла вести в основном заградительный огонь и огонь по площадям.

            Как средство против танков она была малоэффективна.На танковые пушки бронекатеров рассчитывать тоже особо не приходилось – те могли вести огонь только в пределах прямой видимости цели, а много ли с реки увидишь, если весь город расположен на высоком берегу.

            Проведя совещание комсостава, сделав необходимые распоряжения, вице-адмирал Левченко и контр-адмирал Абрамов отбыли в Запорожье, в штаб Южного фронта, на глиссере. Флотские командиры хотели своими глазами видеть новый театр действий Дунайской военной флотилии. Они побывали в штабе 9-й армии в Бериславе и направились к Никополю, провести совещание с командованием 18 армии.

            Тем временем в Херсоне моряки и ополченцы заняли позиции за окраинами и занимались их обустройством, попутно охраняя город от внезапных налётов моторизованных разведгрупп противника. Главные направления прикрывались моряками. Въезд в город по Николаевскому шоссе перекрывала 7-я рота морской пехоты.

            Боевые корабли заняли огневые позиции на Днепре у Херсона, Антоновки, а отряд в составе: монитор «Мартынов», с бронекатерами под командой капитан-лейтенанта Л.С. Шика отправился вверх по Днепру до Береслава - Никополя с задачей не допускать форсирования противником реки на этом участке.И всё это время через город к переправам текли и текли войска. Измотанные и потрепанные непрерывными боями и длинными переходами, подразделения прибывали частью вперемешку, должной дисциплины не соблюдалось. Был случай - взломали в городе винный склад, перепились. Комендатура с помощью моряков наводила порядок, с помощью ополченцев спешно уничтожала уцелевшие винные склады. Последними прибыли, вырвавшиеся из окружения стрелковый полк 176 дивизии и гаубичный артиллерийский полк №225.

            Переправлялись войска в Херсоне по наведенному саперным батальоном №9 понтонному мосту.

            Кроме того, с помощью городских властей возобновились перевозки из речного и морского портов на левый берег войск и боевой техники, посредством барж с буксирами, а также пассажирских и грузовых судов. В Антоновке, рядом с Херсоном, у строящегося моста через Днепр, также действовала переправа, типа паромной. Использовались и всякие вспомогательные плавсредства, такие как рыбачьи и любительские лодки, наскоро сколоченные плоты и пр.

            Участились налеты авиации противника на переправы в Херсоне, по несколько раз на день фашистские самолеты бомбили переправу и скопления войск в районе Антоновки. Зенитные средства бронекатеров, батарея 46-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона отражали воздушные налёты, а когда к бомбёжкам прибавились артиллерийские обстрелы, бронекатера вели артиллерийскую дуэль с немецкой артиллерией.

            16 августа немцы захватили Николаев и войска их придвинулась к Херсону вплотную. 17 августа немцами были заняты Белозерка, Чернобаевка, Зеленовка. Немецкая разведка и разъезды мотоциклистов на подступах к городу то тут, то там вступали в перестрелку с моряками и подразделениями истребительного батальона. Их попытки отбивались стрелковым огнём подразделений и артиллерийским огнём кораблей. Комендант гарнизона внутри города организовал вторую линию обороны, расставил огневые точки на земляных валах старой крепости. В следующий день,18 августа противник начал орудийный обстрел Херсонского порта и переправ. Утром после артиллерийской подготовки он перешёл в наступление на позиции 7-й роты морской пехоты. Немцы предприняли несколько атак, небольшими силами и на разных участках, но успеха не добились. Скорее всего, имела место разведка боем - прощупывание обороны, выискивание в ней слабостей и определение сил защитников. Однако положение для защитников города было напряженным и поддерживающие их корабли – монитор «Ударный» и канонерские лодки «Днестр» и «Буг» использовали всю мощь своей артиллерии. Один только «Ударный», стоя на огневой позиции в протоке Конка, 3км ниже порта Херсон, выпустил в тот день 260 снарядов из своих пятидюймовок.

            К концу дня 18 августа переправа через Днепр в Херсоне войск 9-й армии со всеми службами и тылами была полностью закончена. Переправился на левый берег и батальон 966 полка, занимавший позиции в северозападной окрестности города. В Херсоне оставался только гарнизон. В этот день городским властям, вспоминает С.И. Кривошеин, стало известно, что командование Южного фронта приняло решение об оставлении города.Источник сведений не называется, но тот же Кривошеин упоминает, что в Херсоне находился член Военного совета 9 армии (Колобяков).Соответствующий документ фронтового штаба на сегодняшний день не найден, поэтому утверждение ответственного лица горкома весьма интересно на фоне последовавшего после оставления Херсона разбирательства «Кто виноват?», причём командование Южного фронта указывало на Дунайскую военную флотилию.

            Но это будет несколько дней спустя, а пока что вернёмся наутро 19 августа 41 года. С раннего утра немецкая артиллерия открыла интенсивный огонь по территории порта и его акватории, на которой находилось ещё довольно судов и прежде всего Дунайской флотилии, курсирующих между двумя берегами - от причалов порта до причалов на Конке. Обстрелу подверглись также позиции морской пехоты – началась артиллерийская подготовка атаки.

            Вдоль Николаевского шоссе на Херсон наступала моторизованная эсэсовская дивизия СС «Лейбштандарт Адольфа Гитлера»(ЛАГ), имевшая на вооружении лучшее из того, что было создано немецкой промышленностью для войны. В боевой состав соединения входило 6 мотопехотных батальонов. Был, правда, ещё один, особый, небоевого состава батальон, пятый по дивизионной нумерации, он лишь числился в составе дивизии, а на самом деле, постоянно находился в Берлине и составлял личную охрану А. Гитлера, охватывая все аспекты его жизни и деятельности. Но забудем о нём. Каждый из шести мотопехотных батальонов дивизии кроме трёх мотострелковых рот, имел пулеметную роту и усиленную роту, в которую входили 2 взвода противотанковых пушек 37мм, минометный и саперный взводы. Каждая мотострелковая рота имела парк полугусеничных бронетранспортеров для доставки пехоты на рубеж атаки и поддержки атаки огневыми средствами. Данных по числу боевых машин этого вида в дивизии нет, но только в разведывательном батальоне насчитывалось 27 бронеавтомобилей различных типов.

            Кроме мотопехотных, дивизия имела ещё батальон тяжелого вооружения: рота самоходных противотанковых орудий - девять машин, с пушками калибром 47мм; ротасредних танков - 6 машин с пушками калибром 75мм, не уступавших в бою нашим Т-34 и рота штурмовых самоходных орудий - 6 машин, с пушками 75мм.

            В Красной Армии того времени боевые машины такого класса, как бронетранспортеры, самоходные противотанковые орудия и штурмовые (самоходные) орудия, изначально отсутствовали по той причине, что высшее военное руководство страны поздно осознало их роль в современной войне, и вся эта немецкая техника,даже и полугусеничные транспортеры, воспринимались нашими войсками как танки. Дивизионная артиллерия Лейбштандарта была представлена артиллерийским полком (40 орудий калибром от 88 до 150мм). Для полноты сведений об огневой мощи ЛАГ, упомянем 18 пехотных орудий калибром от 75 до 150 мм.

            ЛАГ имел сильный разведывательный батальон со своими танками, артиллерией, бронетранспортерами, о нем будет сказано позже. Был при дивизии и саперный батальон (переправы, минирование-разминирование, заграждения – разграждения, строительство укреплений, рубежей и т.д.). Само собой, имелись медсанбат, штаб, рота связи и музвзвод. Нет данных о транспортном подразделении дивизии, но это не значит что его (минимум сотни три автомашин), не было. Если чего действительно не было в дивизии Дитриха – так это лошадей. Соединение Лейбштандарт было полностью механизированным.

            О личном составе ЛАГ. Немец здесь был не то чтобы как на подбор, а именно - на подбор, один к одному: рослый, статный, отменных боевых качеств, личная гвардия Гитлера, что ни говори. Всё это были парни 20-23 лет, бесстрашные в силу своей молодости, но уже бывалые и большинство имело опыт двух-трёх победных войн в Европе. Воевать им было не привыкать. Одеты эсэсовцы были в камуфляж, что тоже было ещё в новинку даже для немецких войск.

            Командовал дивизией обергрупенфюрер СС Йозеф (Зепп) Дитрих, махровый нацист, участник «Пивного путча», «Ночи длинных ножей» и бывший телохранитель Гитлера.

            Какие силы бросил против 7-й роты морских пехотинцев Дитрих, сведений нет, но тактика действий немецких подразделений просматривается. 18 августа они провели разведку боем на разных направлениях, выявили силы защитников. Штурмовать город танками и самоходками особых успехов не обещало, зато гарантировало потери бронетехники. Артиллерия в таком деле сама по себе ничего не значит; она может разрушить город, но насколько это поможет взять его – вопрос из вопросов. Кроме того, в подарок фатерланду приличествовало поднести город в целости и сохранности, а не развалины, оставшиеся после штурма: как - никак, Херсону предстояло стать немецким штадтом. Значит, город должна брать пехота. Артиллерию и бронетехнику обергрупенфюрер применил только для того, что бы сбить защитников с позиций на окраинах. После артподготовки немцы обошли 7-ю роту с правого фланга и вынудили её, а вслед за ней и другие, отойти в город. Начались уличные бои.

            В городе продвижение немецкой пехоты существенно замедлилось, можно даже сказать - застопорилось.

            Всё это предвиделось Дитрихом, всё было у него предусмотрено. Только разгорелся бой на Николаевском направлении и обороняющихся начали теснить в город, от Камышан к Херсону по проселочной дороге на полной скорости рванулся разведбатЛейбштандарта, рано утром прибывший от Бормашово. Его силы - две роты мотоциклистов (сотня, без малого, мотоциклов с колясками, плюс десятка два мотоциклов без колясок), плюс рота мотопехоты на бронетранспортерах, 27 единиц, плюс рота тяжелого оружия (взвод орудий калибром от76 мм до 88мм, взвод противотанковых орудий 37 и 51мм, взвод лёгких танков, минометный, взвод).

            Бывший командир батальона штурмбанфюрер Курт Мейер пишет в своих мемуарах, что решение на прорыв в город он принял сам, ему, будто, поручали только разведку в направлении Херсона. Но это вряд ли. Такое для немцев, при их приверженности к дисциплине и регламенту, невозможно в принципе. Разведбат - сильная и универсальная боевая единица в дивизии Лейбштандарта и оставлять её в стороне от дела в таком непростом сражении за город – миф. Вне всякого сомнения, всё велось по единому плану. Радиосвязь с дивизией у Мейера действовала бесперебойно, он об этом упоминает, так что город был атакован эсэсовским батальоном согласно полученному сигналу- в нужное время в нужном месте с конечной целью атаки – Херсонский порт. Это то самое шило, которое в мешке не утаишь: пока защитники отбивают атаки немцов на Николаевском направлении, разведбату ворваться в городс тыла, лавиной пулеметного и пушечного огня пронестись по улицам, прорваться в порт, налётом захватить причалы, отсечь защитникам города пути к отступлению, зажав в клещи между разведбатом и основными силами дивизии, вынудить поднять руки вверх. Взять город за один лишь час боя было бы вполне в духе боевых действий немецких войск первых месяцев войны.

            Мейер, естественно, об этих намерениях ни слова, поскольку дело «не выгорело». Немец расписывает взахлёб лёгкие победы сорок первого, но кое о чём в своих мемуарах скромничает. Что ж, он не один такой, мемуары и пишут в основном для собственного восхваления или оправдания, не будем об этом забывать. По всему, немцы прибыли к Херсону уже с готовым планом захвата: со стороны Камышан избегали засвечиваться. Там местность пойменная, пересеченная, дорога- плохонький проселок; немцев с той стороны не ждали и к оборонительным работам на том направлении приступили в последнюю очередь. Ну и немцы там не показывались. хотя от Николаевского шоссе войска противника были очень активны - разъезды и налёты мотоциклистов, разведка боем то в одном, то в другом месте, арт. огонь и т.д, а в финале на тот же участок прибыли и главные силы дивизииЛейбштандарта. В то же время, разведывательный батальон Мейера вообще до самого последнего момента стоял в Бормашово, прибыл к Камышанам лишь ранним утром 19 августа, и едва осмотревшись, спустя, может каких-то двадцать минут, ринулся на прорыв, предварительно связавшись по радио с дивизией.

            Мейер:«В одном из пригородов буквально сокрушаем роту русских, занятых сооружением заграждения. Русские от страха даже путают лопаты с винтовками».

            Да вряд ли были у них винтовки. По обстоятельствам следует, что рыли окопы скорее всего те самые ополченцы истребительного батальона, которым не хватило оружия. Немцы попросту расстрелялибезоружных. Было это близко восьми утра.

            Батальон эсэсовцев, не теряя времени, устремился в город, достигнув многоэтажных кварталов был встречен пулеметным огнём, но продолжал движение «на полном газу… на широкой улице, ведущей к центру Херсона». Казалось, десяток минут – и они у цели, в порту. На самом деле люди Мейера только через семь часов боя, к 15 часам, пробились к центру города, к старой крепости. О том, что было в промежутке между восемью и пятнадцатью часами, Мейер умалчивает.От слов «на полном газу… на широкой улице, ведущей к центру Херсона», он сразу переходит к ситуации, в которой, достигнув крепости, его мотострелки из- за сильного артиллерийского огня с левого берега вынуждены были спешиться и вступить в схватку с морскими пехотинцами.Значит, остановили моряки немцев, вынудили втянуться в вязкий, тяжелый и затяжной уличный бой, в котором оснащенный сверх меры всевозможными средствами усиления батальон эсэсовцев не мог использовать на улицах и переулках всю свою огневую мощь и растекался по флангам обороняющихся, растягивая оборону моряков, нащупывая слабые места и возможности обхода. Спешились немцы, конечно, намного раньше, чем об этом пишет их командир. Давайте посмотрим, как была оснащена моторизованная германская пехота и в частности мотострелкиразведбатаЛейбштандарта.

            Основное стрелковое оружие немецкой пехоты – карабин Маузера. Карабин короче Мосинской трёхлинейки и почти на килограмм легче, он больше отвечал тактике боя пехоты и мотопехоты, был удобнее в уличных и траншейных схватках. Автоматов (пистолет-пулеметов) у немцев было мало, только у командиров взводов, рот; несколько больше было в мотоциклетных подразделениях - по 13 автоматов на роту. Пистолет-пулемет у хороших стрелков за серьезное оружие не считался, так себе, усовершенствованный пистолет с прицельной дальностью 100м. Ручной пулемёт МГ-34, имевшийся в каждом пехотном отделении,значил для солдат гораздо больше. Станковый жевариант МГ-34 признан лучшим пулеметом второй мировой:в полтора раза скорострельнее, в два раза легче нашего «максима»,и канистры с водой таскать за ним не приходилось.

            Главной боевой машиной немецкой мотопехоты и в частности разведбата был бронетранспортер. Полугусеничный, бронированный, он доставлял пехоту на рубеж атаки, мог оперативно подбросить в самую гущу боя противотанковые пушки, минометы, станковые пулеметы, боеприпасы. Мог оказывать огневую поддержку пехоте, подавляя огневые точки противника очередями своей автоматической пушки калибра 20мм. Командирский бронетранспортер имел радиостанцию, позволяющую командиру батальона держать связь с командованием, артиллерийскими подразделениями и даже с авиацией, находящейся в воздухе.

            Применение бронетранспортеров совершенно меняло характер боя и ставило германскую мотопехоту в преимущественное положение по отношению к противнику.

            Тактика уличного боя Лейбштандарта в Херсоне ничего особенного не представляла, всё дело было в исполнении. Выше говорилось, что воевать немцам не привыкать. Профессионально владея навыками боя, зная множество боевых приёмов и уловок, они продвигалисьпо улицам города метр за метром вслед ливню пушечных и пулеметных очередей и при поддержке артиллерийского и минометного огня. Мешающие огневые точки подавлялись в простейшем случае сосредоточенным огнём нескольких стрелков или пулеметом, если этого было мало - вступали в дело автоматические пушки бронетранспортеров, минометы, противотанковые пушки, пехотные орудия, словом пускалась в ход вся огневая мощь артиллерии батальона. Часто огневые точки, оборонительные узлы не штурмовались, а попросту обходились дворами и переулками. Не упускалась малейшая возможность просочиться в тыл обороны.

            В морской пехоте люди были не такими опытными и менее искушенными, на поддержку тяжелым оружием и боевыми машинами надеяться им не приходилось, но уступать противнику они не собирались. Народ был по большей части обстрелянный. И отваги им было не занимать. Кроме того, было в руках морпехов не только старьё, вроде трёхлинеек и «максимов», была у моряков своя козырная карта: большая часть морских пехотинцев была вооружена самозарядными винтовками Токарева СВТ-40. Винтовки эти для немецкой пехоты явились неприятной неожиданностью: «Русские поголовно вооружены ручными пулемётами». Генерал Гудериан: «Её (советской пехоты) вооружение ниже немецкого, за исключением автоматической винтовки». Десятизарядная, скорострельная, по размерам и весу не превышающая армейский карабин, удобная для боя в открытом поле, в траншеях и в городских условиях, винтовка пользовалась в морской пехоте заслуженным уважением. К. Мейер: «Советские матросы сражаются ловко, точно дикие кошки».

Крайний слева К.М.Балакирев

            Балакирев с пожарной каланчи руководил сражением, скупо расходуя скудные резервы, используя свою единственную огневую силу – пулеметную роту повзводно на самых горячих участках.

            Курт Меер несколько раз говорит о сильном пулеметном огне, значит доставалось.Сражение в городе – это всегда дробление на множество схваток, однако четко прослеживалась тенденция; к центру Херсона, к Днепру, моряки противника не пускали, причем, на все направления сил у них, видно, не хватало и эсэсовцы постепенно продавливались клином между моряками, держащими фронт на окраине со стороны Николаевского шоссе и линией обороны морских пехотинцев, развернутой комендантом для прикрытия центра.

            Назревала ситуация, грозившая отрядам Балакирева на Николаевском направлении быть отрезаными от своих и комендант города к полудню, в соответствии с обстановкой, приказал отводить их к центру, а истребительный батальон, как более слабую боевую единицу - в порт для эвакуации. Одновременно были предупреждены о готовности к уходу городские власти.

            Заблаговременно созданные группы моряков приступили к подрыву резервуаров на нефтеперерабатывающем заводе, железнодорожных путей на станции и в порту, уничтожению других сооружений. Морская пехота продолжала уличные бои, сдерживая противника.

            На нефтеперерабатывающем заводе взрывали нефтехранилища,горящая нефть текла по Молочной балке к Кошевой протоке, густой черный дым затягивал небо.

            Горел завод им. Петровского, полыхал консервный завод. На территории морского порта один за другим загорались склады, на Комсомольской улице горел взорванный телеграф. Большие ёмкости с нефтепродуктами на нефтегавани взрывать то ли не торопились, то ли возникла какая-то помеха, но им, расположенным на Канонерском острове, захват противником пока не грозил. Они были расстреляны позже артиллерией Дунайской флотилии из Голой Пристани. Горящая нефть плыла по Днепру, сжигая все на своем пути.

            С.И. Кривошеин констатирует, что нефтеперерабатывающий завод и нефтяные емкости в нефтегавани ни разу противником не бомбились и высказывает предположение, что немцы рассчитывали захватить их в целости и сохранности. Так, видимо и было. Жители не показывались на улицах, город выглядел пустынно, но без грабежей не обошлось.

            Взламывались магазины, склады, квартиры эвакуированых. Патрули моряков и ополченцев расстреливали любителей чужого добра на месте, но стоило патрулям удалиться, грабежи возобновлялись. Подступы к порту были перекрыты военными моряками, проход только по пропуску от военного коменданта.

            Саперы 9-й армии развели понтонный мост накануне, а мостовые понтоны укрыли под левым берегом. Они могли ещё понадобиться. Забегая вперед, заметим, что 6 сентября понтоны были всё-таки затоплены. К тому времени надежда отбить Херсон угасла, да и от самого Днепра приходилось уходить.

            19 августа переправа продолжалась военными и гражданскими судами. Между тем положение в городе обострялось с каждым часом, морякам всё труднее было сдерживать усилившийся натиск немцев.

            Вот снова К. Мейер: «Улица извивается змейкой по территории древней крепости. Русские артиллеристы обстреливают нашу колонну с восточного берега». Как сказано выше, эти слова его относятся уже к четвертому часу дня. К этому времени последний из наблюдателей на пожарной каланче, обнаружив просачивание немцев на площадь Свободы и в валы старой крепости, то есть, в непосредственную близость от каланчи, покинул свой пост и переулками вернулся в порт.

            Несколько раньше, свернул командный пункт и отправился со своим штабом в порт комендант города Балакирев. Уходили с колоколен артиллерийские корректировщики с монитора «Ударный» и канонерок «Днестр», «Буг». Оставили здание горкома и ушли в порт, для посадки на суда, городские руководители.

            На перекрестке улицы Краснофлотской стояли посты заграждения из военных моряков, проверяя пропуска в порт.

            На площади, против улицы Коммунаров моряки поставили орудие на случай появление танков противника, но было у них, пишет С.И. Кривошеин, только три снаряда. Между портом и причалами в Конке продолжали курсировать бронекатера, для них всё ещё находилось что возить.

            На пароход «Профинтерн» грузились последние подразделения истребительного батальона, половина его была уже в Цюрупинске. К этому времени территорию порта немцы уже обстреливали из минометов.

            Вперемежку с взрывами мин взлетали на воздух подрываемые стрелки портовых железнодорожных путей. В конце-концов разведбату Лейбштандарта удалось обойти северный фланг обороны моряков и прорваться к берегу у элеватора.

            Бронетранспортеры тут же подвезли орудия калибром 37-51 мм.и те открыли огонь по порту, по судам.

            Стоящий у причала речного вокзала минный заградитель Дунайской флотилии «Колхозник» вёл непрерывный огонь из орудий и пулеметов. Он держался, пока мог, затем, весь изрешеченный, приняв на борт группу морских пехотинцев, отошёл в Старый Днепр за остров Большой Потемкин.

            Бой с немецкими орудиями и бронетранспортерами, вышедшими к берегу, вели бронекатера. Это был неравный бой. Бронетранспортеры с их автоматическими 20-мм пушками и противотанковые орудия стреляли из-за всякого рода укрытий, в то время как катера были полностью на виду.

            Тонкая противопульная броня корпуса бронекатеров не спасала даже от 20мм. снарядов. Катер БКА-201 взорвался от попадания, видимо, в артиллерийский погреб. Почти весь экипаж погиб. Это была не единственная потеря Дунайской военной флотилии в тот день.

            Несколько позже выбросился на берег загоревшийся штабной корабль «Буг», сгорели две минные баржи.

            Около 16 часов к миномётному обстрелу порта добавился пулеметный огонь разведбата. Немцам был уже виден большой «Профинтерн» и к нему потянулись пулеметные очереди противника.

            Пароход даёт тревожные гудки, не успев убрать трапы, обрывая швартовые концы, отходит от причала в направлении Перебойны в Конку, на Цюрупинск.

            Противник штурмует подходы к порту от элеватора, а к центральным воротам продолжают прибывать из города группы морских пехотинцев, подвозятся раненные.

            Балакирев устраивает в одном из портовских зданий последний опорный пункт обороны, что бы в случае прорыва немцев на территорию, не дать им распространиться по порту, прикрыть посадку на суда.

            Не все ещё вернулись группы морпехов и для них комендант держит у причала паром, буксируемый катером «Желябов».

            На катере надёжный экипаж под командой начальника пристани Н.И. Слинкова.

            Артиллерия с левого берега прикрывает порт огнём своих орудий и минометов. Время, казалось, остановилось, минуты тянутся как часы; группы моряков из города продолжают прибывать, но ситуация стремительно ухудшается.

            Немцы под прикрытием бронетранспортеров с орудиями на буксире врываются на территорию порта, тут же отцепляют и устанавливают вначале одно, затем другое орудие. Артиллерия с левого берега засыпает их снарядами. Часть порта в руках у немцев, часть – у наших. Со всех сторон густой пулеметный огонь.В порту от эвакуации осталось много всякого добра – бочки с горючим, ящики с боеприпасами, тюки разного имущества; теперь всё горит, всё взрывается. Одно орудие немцев валится в воду.

             Защитники порта, отстреливаясь, перебираются на паром и уже с палубы ведут огонь по противнику. Балакирев и его маленький штаб на опорном пункте, все взялись за оружие – ещё несколько минут выгадать для тех, кто не успевает.

            Бой продолжается. В команде «Желябова» уже несколько раненых. Ждать больше нельзя, получив разрешение, катер отваливает от причала с паромом на буксире, при этом немцы успевают послать снаряд в борт парома. Мелкие катеришки, моторные лодки подскакивают к причалам, под пулеметным огнём забирают припоздавших, кого и как придётся.

            Как назло и Днепр будто взбесился – вздулся как в весенний паводок, мутный, весь в водоворотах, в пене – сапёры 18-й армии взорвали Днепрогэс.

            Кому повезло достичь противоположного берега, кому не повезло. И вот, в порту кажется уже никого не осталось. За комендантом Херсона капитаном 3 ранга К.М. Балакиревым и его помощниками прислали специальный глиссер, до него им приходится добираться ползком с перебежками.

            Глиссер уходит, прижимаясь к берегу, лавируя между полузатопленными судами, чтобы избежать попаданий. Порт опустел.

            Но всё ещё появляются опоздавшие одиночки, пытаются перебраться на левый берег всякими способами, даже вплавь.

            И до последнего их всех продолжает прикрывать огнём, оставшийся добровольно в здании последнего опорного пункта обороны безымянный пулеметчик.

            Не подпуская ни пехоту ни бронетранспортеры, он стрелял, пока не закончились патроны…

            С окончанием боя за порт закончилось и сражение за город. Только тогда наступающие от Николаевского шоссе подразделения Лейбштандарта соединились с разведбатом. Мейер пишет, что стрельба в порту затихла около 16 часов, что соответствует 18 часам московского времени.

            О потерях разведбата при штурме Херсона немец помалкивает, жалуется лишь, что «… теперь, после стольких боев и выхода к этому водному рубежу (Днепру), наш батальон уже больше не был полноценной боевой группой. Мы могли выставить лишь часть своего прежнего состава.

            Не требовалось много усилий для того, чтобы подсчитать, как много времени пройдет до того момента, когда наш гордый батальон прекратит существование как боеспособная единица».

            И ещё. Тот же Курт Мейер, описывая путь своего батальона от границы до Ростова на Дону, не упускает сообщить, сколько захвачено в каждом бою пленных. Всё это правда, немец если и преувеличивает, то немного. Такими мы были в 41. А вот заметим, повествуя о боях за Херсон, Мейер о пленных не обмолвился ни словом. Видимо, их почти и не было, хотя война есть война, бывает всякое.

            Вот, кстати, эпизод 18 августа: севернее консервного завода немцы на двух мотоциклах гнали захваченных двух матросов и офицера, но нарвались на заставу истребительного батальона и сами оказались в плену.

            После занятия Херсона дивизия СС «Лейбштандарт А. Гитлера» оставалась в городе до 22 августа, после чего, будучи сменена 73-й пехотной дивизией, отправилась для отдыха и приведения себя в порядок в Первомайск Снигиревского района, куда ещё прежде убыли подразделения, не принимавшие участия в боях.

            Там эти подразделения отличились массовыми убийствами еврейского населения: 18 августа они расстреляли 40 человек, а 19 августа их жертвами стали ещё 740 женщин стариков и детей. Прибывший основной состав дивизии, в том числе и батальон Меера, удобно разместились в «освободившихся» жилищах и пребывали в Первомайске до 8 сентября.

            О массовых казнях населения своими сослуживцами, Мейер, естественно, не пишет, эти сведения приводит А.И.Круглов в книге «Хроника Холокоста в Украине 1941-1944г.»

Предыдущая часть

Далее

Вернуться в раздел "Статьи и публикации"
Вернуться на первую страницу сайта
Еще от автора - В.Дубровин "Проигранный бой"
Еще от автора - В.Дубровин "Западное побережье Азовского моря в июле – декабре 1855г"

Информация получена и размещена 7-5-2015