Дорога началась от знойных крымских берегов и повела меня на север по тридцать пятому меридиану. Первая ночевка – в поселке Соляном, который расположен километрах в десяти от южного основания Стрелки. Отгорел закат над Сивашом. Как каменной плитой, он придавлен сумерками и тишиной – замер, молчит. Море близко, за бугром, но его тоже не слышно. Размыты очертания строений, деревьев, телеграфных столбов. Две светящиеся точки, ощупывая дорогу усиками лучей, запрыгали вдалеке – грузовик ушел на Геническ.

– Вода съела соль, – шепчет встреченный мною старик, будто открывает тайну.

– Как «съела»? – хоть и знаю, что мой словоохотливый собеседник в конце концов все сам расскажет, но трудно удержаться от вопроса.

– Вода съела соль, – сердитее и громче повторяет старик. – Съела, и вся недолга. Небо прохудилось, или как понимать? Дожди последнюю неделю нам жизни не давали. Соли в садках наросло порядочно. А тут как хлынет, и все опять перемешало. Сейчас, вроде, наладилось – сидим, курим, ждем погоды. А она здесь, ой, какая неслухняная, тем более – дело к осени движется. Не знаешь, с какой стороны подвоха ждать. У нас здесь как бывает: работает восток, будто гвозди заколачивает, – поганый ветер в Сиваш до самых краев воды нагоняет. А потом вдруг на запад повернет, и получай – вода аж под окнами конторы.

Старик помахивает перед собой гладкой, удобной для руки, изогнутой на конце палкой – чабанской герлигой. Его узловатые, скрюченные пальцы привыкли к держаку лопаты, как и у многих стариков в Соляном.

– Раньше как соль добывали? Выпарит солнце воду из садка, становимся мы по десять человек в рядок, у каждого норма – вот такой квадрат три на три – и пошли ломать соль, аж гай шумит. Поскидывали кучи на транспортеры, передвинули их крюками – у каждого второго в поселке такие по сараям ржавеют – и дальше ломаем. А лопаты комсомольские были, ими не то что соль – Сиваш, если хорошо гуртом взяться, вычерпать можно. Сейчас, правда, такие не нужны. Вода съела соль...

О соли здесь говорят много и охотно. С ней связана судьба не одного поколения жителей Стрелки. Когда-то Арабатку даже называли «соляной» дорогой. Местным соляным промыслам свыше тысячи лет. От крымских берегов соль попадала в Египет и даже в Японию. На этих промыслах добывали соль экстракласса, которая высоко ценилась на мировом рынке. В 1912 г. на парижской всемирной выставке она была удостоена Золотой медали. В начале века владелец многих имений на полуострове – предприимчивый Соломон Крым – рядом с бывшей ямской избой на юге Арабатки построил бараки для рабочих. В летние страдные дни соль Арабатской стрелки кормила беспаспортных бродяг, беглый люд, крестьян из северных губерний. Труд на солепромыслах был не легче, чем на золотых приисках.

«На вес золота» – так называется фильм, который довженковцы снимали на Арабатке. Фильм о гражданской войне, о том, как боролись и умирали за сивашскую соль светловолосые парни, для которых слово «арабат» звучало непонятно и враждебно. Они не знали названий созвездий, под которыми звенели их клинки, но ведали, в чем соль планеты, и твердо были уверены, что никогда не будут рабами.

На следующий день с утра перед тем, как продолжить путь, я побывал на соляных промыслах. Они рядом с дорогой. Поднявшись на бугор, можно увидеть обширные бассейны, дно которых покрывает тонкий с красноватым оттенком слой воды. Это – подготовительные «ванны». Из них сивашскую рапу, освобожденную от гипса и магния, перекачивают в ближние бассейны, где и происходит садка поваренной соли. Вдоль транспортеров, которые выстроились по краю одного из таких бассейнов, медленно полз солеуборочный комбайн, ломая ножами тонкий слой соли. Серые крупинки прыгали по транспортерной ленте. На берегу стоял еще один транспортер. Соль с него ссыпалась прямо на землю. Куча росла на глазах. Рабочие топтались наверху, разгребали соль лопатами, подбивали ее по краям. Вдалеке виднелись длинные белые насыпи – кагаты. Дождям и солнцу еще предстоит поработать над ней. Ливни очистят кагаты, вымоют горькие примеси, соль «дозреет», и тогда ее увезут на восточный берег, где находится солемельница. Вот такая цепочка, звенья которой тянутся из глубины веков – распадаются, опять вяжутся, вместо старых, проржавевших, появляются новые...

Ежегодно в «редчайший резервуар, в котором растворена вся периодическая система Менделеева», как определил Сиваш академик Ферсман, поступают миллионы кубометров воды из Северо-Крымского канала и дренажных систем. Пресная вода – благо для знойных полей – «съедает» ценнейшую сивашскую рапу. В то же время в огромном водоеме по другую сторону Стрелки – переизбыток соли. Тоже плохо? Уловы в самом рыбном море страны резко упали, появились чужаки – «галофиты» – медузы, рапаны. Ученые забили в набат: недосол – нужно спасать сивашскую соль от воды, пересол – в спасении от соли нуждается азовская рыба. Проблема? Нет проблем! Все можем, все под силу. Нет проблем с водой, нет проблем и без воды. Много ее – перебросим в те места, где мало. Мало – перегородим русла плотинами, пророем каналы.

Спасаем разухабисто, с размахом, засучив рукава...

В последнее время много говорят о математических моделях спасения Азовского моря и других в разной степени соленых водоемов. Но проходит время, и оказывается, что очередной проект – это всего лишь очередная заплата, рядом с которой в любой момент может появиться новая пробоина.

Природа одарила Арабатку морем, ветрами и солнцем. Но она поскупилась на песок и ракушечник, вернее, отпустила их ровно столько, чтобы хватило на самое необходимое – само существование Стрелки. Рвется там, где тонко. На азовских косах часто получается так, что выкопай на одном берегу ямку, на другом тут же образуется кратер. С 1900 по 1930 гг. на Бердянской косе брали строительный материал для насыпи под железную дорогу Бердянск - Днепропетровск. Вдоль восточного берега косы была проложена узкоколейка. Сейчас над рельсами гуляют морские волны. Несколько лет назад бердянская городская газета регулярно печатала объявления о том, что порт продает всем песок и ракушечник. Откуда порт брал строительный материал? Со дна моря, вблизи косы, а точнее – возле острова Малый Дзензик. Морю чем-то надо было заполнить ямы на дне. Оно воспользовалось материалом под рукой – песком с острова. Часть острова оказалась размытой. Птицы, которые раньше гнездились там, облетают теперь его стороной.

На Арабатке началось не с безобидных ямок. Все делалось основательно, методично. Построили железную дорогу, станции. Экскаваторы день и ночь без устали скребли восточный берег – думпкары увозили с косы на «Большую землю» песок. Из года в год. Безвозвратно.

Поначалу не верится, что озера на восточном берегу – это бывшие карьеры, заполненные водой, настолько они легко (и уже естественно) вписались в водное окружение Стрелки. Но, приглядевшись, улавливаешь их строго прямоугольные очертания, да и узкие песчаные перемычки не оставляют сомнения в их искусственном происхождении. Нет, раны, бездумно нанесенные однажды, не оказались смертельными для Арабатки, но вреда наделали немало. Десять лет назад над Азовским морем пронесся ураган, скорость ветра достигала тридцати пяти метров в секунду. Арабатская стрелка не выдержала напора – в северной ее части образовалась шестикилометровая промоина, через которую в Сиваш хлынули воды Азова. Кто знает, с какой стороны завтра подует ветер и что натворит более сильный и продолжительный шторм?

Спохватились херсонцы и крымчане – их берега соединяет коса-дорога. Стали думать, как залечить раны. Засыпать карьеры песком со дна моря? Опять – «ямки». Заполнить котлованы породой из терриконов Донбасса? Слишком дорого. А пока по-прежнему – в зеркалах карьеров отражают тучи, которые проносятся над Арабаткой...

Посмотреть "Отдых в Геническе и на Арабатской стрелке в 2020"

Перейти в раздел "Статьи и публикации - 2019"

Вернуться в раздел "Статьи и публикации"

Вернуться на первую страницу нашего генического сайта