74 стрелковая, после разгрома в Большой и Малой Маячках, с большими потерями, имея из артиллерии только два орудия, вышла из полуокружения и начала сосредоточение в районе Стася, хутора Варламенко, Шрамченко. Через четыре дня её отправят в тыл на переукомплектование.

            Дунайская военная флотилия днем 11.9 вела бой с противником в районе Кринки.

            В связи с общим ухудшением обстановки, командование ДуВФ сочло необходимым вывести самый крупный боевой корабль флотилии монитор «Железняков» с Днепра в Черное море, избрав ему место временного базирования Свободный Порт.

Бои в Мелитополе

            На исходе суток 11 сентября и в первой половине дня 12 сентября штаб Южного фронта двумя последовательными боевыми распоряжениями сформировал Мелитопольский боевой участок, начальником которого назначил командира 218 стрелковой дивизии полковника Шарагина, подчинив ему прибывающую Четвёртую противотанковую бригаду, прибывающий 182 запасной стрелковый полк, прибывающий запасной полк майора Овчаренко, прибывающий 132 запасной стрелковый полк и прибывающий танковый батальон 8 танковой дивизии.

            Все эти части должны были прибыть в течение двух-трёх дней и занять оборону на рубежах, прикрывающих Мелитополь с запада: свх. Колония, Ново Николаевка, полустанок Тащенак, Данило-Ивановка, Миролюбовка, Майский.

            Только после этого можно было начать отвод войск 9 армии на новые рубежи по ночам, с обороной в дневное время.

            Однако, планы это одно, а действительность – другое. Остановить отступление истрепанных, истощенных частей и соединений никакой возможности уже не было.

            В течение дня 12 сентября войска 9 армии, прикрываясь арьергардами, отходили на рубеж Рубановка, Нижне-Торгаевка, Софиевка, Григорьевка.

            Противник пытался мелкими разведгруппами проникнуть в промежутки между отходящими частями, но все его попытки были отражены огнём.

            296 дивизия держалась только за счёт артиллерии, но за малочисленностью собственной пехоты, наконец, даже и 10 пушек своего артиллерийского полка прикрывать от противника стало трудноразрешимой проблемой.

            В день 12 сентября 813 артполк, находясь в районе совхоза Скотовод №95, оказался совершенно без пехотного прикрытия, открыт для нападения противника.

            Поддерживая артиллерийским огнём отход своей пехоты и штаба дивизии, сам был атакован противником.

            Командир полка капитан Ващенко сумел организовать артогонь таким образом, что прикрыл и отход штаба дивизии, и отход своей пехоты, и сам от противника отбился, расстреливая его прямой наводкой.

            В заключение, получив разрешение на отход, комполка вывел из боя в полном порядке все свои орудия, весь личный состав, вывез всё имущество и боезапас полка.

            За этот филигранно проведенный бой капитан Ващенко был представлен к ордену Красного знамени.

            Последнее боевое донесение штаба 296 стрелковой дивизии начальнику штаба 9 армии:

            «НАШТАРМУ 9 БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ №06 ШТАДИВ 296 Н-СЕРОГОЗЫ 13.9.41 8.00 Карта 100000

            1. Пр-к ведет активную разведку на восток в полосе правее и левее дороги КАХОВКА-МЕЛИТОПОЛЬ.

            Около 13.00 12.9.41 до 1,5 роты пр-ка с мотоциклами, броневиками и автомашинами повели наступление с запада на р-н отм. 46, что в 2 км.западнее ЗАВАДОВКА.

Переправа советских войск через Днепр в районе Каховки. 1941

            Сопротивлением роты 296 сд наступление было остановлено.

            2. 296 сд в боевом составе 150 штыков, 69 сабель, 3 станковых пулемета, 4 ручных пулемета, 10 орудий, в соответствии с шифрограммой Штарма 9 от 11.9.41 до 16.00 12.9.41 прикрывала дорогу КАХОВКА- МЕЛИТОПОЛЬ у отм. 46 и дорогу свх. КРАСНЫЙ ПЕРЕКОП №7, Н.РЕПЕЬЕВКА у отм. 56 с 13-00 12.9.41 группа, прикрывающая дорогу КАХОВКА-МЕЛИТОПОЛЬ вела бой с наступавшим пр-ком силою до 1,5 роты.

            Уничтожено 2 мотоцикла, 1 легковая машина и одна бронемашина пр-ка. Наши потери 4 человека.

            3. Боевой приказ Штарма №00102 Штадивом 296 не получен. Из боевого приказа 130 сд стало известно задача сд, обороняться на фронте (иск) РУБАНОВКА, (иск) ШЕВЧЕНКО.

            В соответствии с этой задачей по прибытию 176 сд в р-н АГАЙМАНЫ, 296 сд оттянута из р-на Н.РЕПЬЕВКА.

            Из остатков стрелковых полков, разведроты и за счёт изъятия людей из тылов сформирована рота в 120 штыков и 24.00 выдвинута в ШЕВЧЕНКО.

            Артиллерия и штаб дивизии оставлены на сев.окр. Н.СЕРОГОЗЫ.

            4. Согласно боевого приказа штарма №00102 остатки 296 сд вошли в состав группы под командованием генерал-майора ГОНЧАРОВА.

            С генерал- майором ГОНЧАРОВЫМ установлена связь, ожидается получение боевой задачи».

            Подписали начальник штаба дивизии полковник Возовик и комиссар штаба Рабинович.

            Итак, 296 дивизия, как соединение, потеряла самостоятельное значение и к исходу дня, 12 сентября, была временно включена отдельным отрядом в состав 130 стрелковой дивизии, заняв оборону на рубеже (иск.) Рубановка и южнее, 3 км, имея боевое охранение в районе курганов севернее Дорошенки.

            Командный пункт – Балка.

            В тот день, 12 сентября, в Ставке Верховного Главнокомандования была подписана Директива №0011919, обязывающая иметь в каждой стрелковой дивизии заградительный отряд «из надежных бойцов, численностью не более батальона (в расчете по 1 роте на стрелковый полк), подчиненный командиру дивизии и имеющий в своём распоряжении кроме обычного вооружения средства передвижения в виде грузовиков и нескольких танков или бронемашин».

            Отряды должны были помочь комсоставу «в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства, одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством».

            Такие заградотряды в течение пяти дней были созданы на всех фронтах и действительно способствовали улучшению дисциплины в войсках, бегство с передовой стало не столь повальным.

            Без участия заградотрядов не обошлось и в обороне позиций на Перекопе, и в боях под Мелитополем.

            Войска 9 армии продолжали отход на восток, отбиваясь от наседающего противника.

            Отступление, хотя и вынужденное, происходило в порядке; люди эвакуировались, имущество вывозилось или уничтожалось.

            Специальные команды саперов уничтожали оставляемые военные, промышленные и иные объекты с тем, что бы противник не мог использовать их в своих целях.

             Другие команды минировали дороги, по которым ожидалось движение боевых и транспортных машин противника.

            О сплошном минировании речь не шла, основное внимание уделялось перекресткам дорог, подъездам к переправам, железнодорожным станциям и т.д.

Физелер Фи-156 «Шторьх» — легкий одномоторный самолет связи с коротким взлетом и посадкой

            Какие-то результаты это давало. Так, командующий немецкой 11 армией генерал фон Шоберт, имея привычку регулярно посещать на легком самолете «Шторх» свои дивизии, ведущие боевые действия на плацдарме, в день 12 сентября приземлился на одно из таких минных полей.

            Самолет разнесло в клочья со всеми, кто в нём находился.

            Новым командующим утвердили генерала Манштейна, однако, прежде чем он освободится для принятия новой должности, должно было пройти несколько дней и 11 армия это время пребывала не то, что в безначалии, но при временном командовании, что особенно не повлияло на ход боевых действий.

            Имея задачу наступать на Крымском направлении, командир немецкой 73 пд генерал Биллер, под впечатлением успешных действий с участием разведбатальона ЛАГ у Большой и Малой Маячки, решил попытаться таким же способом овладеть позициями на Перекопе.

            Эсэсовский разведбат всё ещё находился в его подчинении.

            12 сентября, ранним утром, пехотный батальон 73 пд и разведбат Лейбштандарта полным составом, имея впереди мотоциклистов, выступили к Перекопу.

            В районе Красный Чабан их встретил сильный артиллерийский и пулеметный огонь боевого охранения, поддержанного артогнём бронепоезда.

            Больше всего досталось пехотинцам из 73 пд, двигавшимся колонной; они побежали, позабыв и раненых своих подобрать.

            Разведбат Мейера потерял несколько мотоциклов и противотанковую пушку вместе с расчётом, рискнувшим вступить в поединок с бронепоездом.

Штурмбаннфюрер СС Курт Мейер

            При таком обороте дела и несмотря даже на то, что в поддержку ему открыла огонь дивизионная артиллерия 73 пд, Мейер отвёл батальон под прикрытием дымовой завесы.

            Генерал Биллер не понял, как можно было так поспешно отступить, не пытаясь применить всё, чем силен разведбат: артиллерию, самоходки, танки, бронетранспортеры, мотопехоту.

            Он отправил приказ штурмбаннфюреру Мейеру вернуться и повторить попытку прорыва позиций. Мейер отказался выполнять приказ. Для Вермахта это было беспрецендентно, командир батальона подлежал предания суду, мог быть и расстрел на месте.

            Но Лейбштандарт АГ это не Вермахт и не посмел генерал Биллер даже упрекнуть штурмбанфюрера СС Мейера, принял его объяснения.

            По результатам сведений, добытых вылазкой обоих батальонов, в штабе 11 немецкой армии сделали вывод, что пытаться взять Перекоп, не имея минимум трёх пехотных дивизий, без многочисленной артиллерии, бронетехники, авиации, бесперспективно.

Батов Павел Иванович - генерал, Герой Советского Союза

            Генерал Батов пишет в своих мемуарах, что в тот день противник впервые совершил массированный воздушный налёт на Перекоп, после чего держал перешеек под воздействием авиации ежедневно.

            Ситуация для немцев у Перекопа перешла в стадию разрушения с воздуха оборонительных укреплений, накопления сил и средств для прорыва в Крым, а больше всего в штабе 11 немецкой армии ожидали прихода нового командующего.

            Разведбат ЛАГ вернулся в свою дивизию, получив приказ на размещение в Чаплинке.

            Ночь с 13 на 14 сентября на фронте 9 армии прошла спокойно, противник не тревожил даже разведкой.

            Наши части отошли на назначенные им командованием фронта рубежи.

            30 сд отошла на М.Благовещенка–Придорожный; 176 сд – между Придорожныи и Агайман; 51 сд заняла рубеж Агайман - свх. Скотовод; 150 сд - между свх. Скотовод и Воскресенский; 74 сд поставили на Воскресенский – Громовка.

            130 стрелковую дивизию вернули в состав 18 армии.

            Остатки боевого состава 296 сд, вошедшие в состав 30 стрелковой дивизии, сосредоточились в Шевченко.

            Управление 296 дивизии, полковые штабы, тылы и обозы с наступлением темноты выступили на марш, имея конечной целью район Покровка (ныне - Приазовское), восточнее Мелитополя, за лиманом Молочный. Там дивизии предстояло принять новый личный состав и вооружение. В армейской сводке приводятся цифры потерь 296 стрелковой дивизии с начала военных действий по 15 сентября 1941 года.

            Убито: начсостава – 40, младшего начсостава -104, рядового состава -1209 человек.

            Ранено: начсостава – 74, младшего начсостава -98, рядового состава -1327 человек.

            Пропало без вести: начсостава – 293, младшего начсостава -522, рядового состава -3530 человек.

            Попало в плен: начсостава – 2, младшего начсостава -11, рядового состава -133 человек.

            По разным другим причинам: начсостава – 3, младшего начсостава - 4, рядового состава -32 человек. Всего: начсостава – 412, младшего начсостава -739, рядового состава -6231 чел. Итого 7382 чел. По видимому, приведенные цифры относятся только к первоначальному составу дивизии.

            Прикинуть: если только активных штыков, т.е. чисто пехоты, в дивизии изначально было больше 4 тыс, а других специальностей: артиллеристов 2,5 тыс, обозников 1,5 тыс, да ещё саперов, связистов, прочих около 2 тыс; из них больше половины в разное время перевели в пехоту и все они тоже «ушли в потери», то на цифру, приведенную выше, мы как раз и выйдем.

            Но дивизия получала в свое время пополнение личным составом: в возмещение потерь под Бармашово – около тысячи человек, в возмещение потерь в Бериславе – несколько сот человек, под Каховкой – тысячу человек и все они тоже «ушли в потери», а этот списке их не учитывает.

            Если же учесть, то реальная цифра потерь дивизии составит не меньше 10 тысяч.

            Лихая доля досталась солдатам 41 года, но если иметь ввиду конкретно 296 дивизию на приведенную дату, не сказать, что её постигла самая худшая участь.

            Всё - таки соединение сохранило управление, тылы, артиллерию и было способно, пополнившись людьми и вооружением, продолжать борьбу.

            Потерять за месяц весь свой первоначальный боевой состав для 1941 года для стрелкового соединения было самым обыкновенным делом; уже в средине сентября даже в самых благополучных кадровых, или июль-августовского формирования дивизиях, личный состав, с кем начинали войну, был выбит (или – без вести) почти полностью, и «активные штыки» состояли сплошь из маршевых пополнений и вливаний местных ресурсов.

            Так будет не один раз.

            Дивизии, вступившие в войну в 41 году и завершившие её в победном мае 45 года, раза по 3 переформируются и раз по 10 - 15, сменят свой личный состав.

            Из состава 9 армии 41 года самым таким ярким примером может служить 150 стрелковая дивизия.

            Это та самая дивизия, которая взяла Рейхстаг, водрузив на него Знамя Победы.

            Но в 45 году это уже было совсем другое соединение, третьего формирования, в составе которого вряд ли остался хотя бы один человек из 41 года.

            Что делать, в начальный период войны тактическим и оперативным искусством командования, выучкой, дисциплиной и боевым духом войск, качеством техники и вооружения Вермахт значительно превосходил Красную Армию.

            Немцы воевали в основном техникой и умением, а мы, бестолково растеряв в первых сражениях свою боевую технику, не умея использовать то, что поступало в войска и на горьком опыте познавшие ущербность боевых уставов, действовали больше живой силой и методом тыка.

            Проблески умения начнут проявляться разве что к концу 42 года, но и в 44 и позже командование всех уровней то и дело сбивалось на манеру взять противника в лоб, навалом, массой пехоты или танков.

            Техника, более или менее отвечающая современной войне, тоже не сразу появилась в войсках, массово пошла разве что к концу 43года.

            А на календаре было только ещё 14 сентября 1941 года.

            296-я сд. первой из соединений 9 армии полностью утратила боеспособность, но и остальные дивизии были недалеки от этого.

            Оставшимися силами предотвратить прорыв противника на Донбасс было нереально.

            Несмотря на тяжелое положение под Киевом, Ставка выкраивала из своих скудных резервов ресурсы для усиления войск под Мелитополем.

            14 сентября из Ростова на Дону отправлена 136-я стрелковая дивизия, из Владимира 2-я танковая бригада, из Ворошиловграда 4-я стрелковая дивизия.

            Они только начали движение к пунктам назначения, прибыть в течение одного-двух дней никак не могли, тут надо знать, что стрелковой дивизии полного состава требуется для перевозки порядка 30 железнодорожных эшелонов и это дней пять в лучшем случае, если бомбежки в пути не задержат.

            А пока на Мелитопольском рубеже стояли двухполковая 218-я дивизия с 663 артполком, 4-я противотанковая бригада, да три запасных полка, у которых вооружено было только по одному батальону.

            Ожидали через день - два прибытия обещанного вагона с винтовками.

            Тем временем, положение на фронте усугублялось.

            Кое-как ещё сдерживали противника на центральном направлении к Мелитополю, но южный фланг 9 армии, прикрываемый остатками 74 стрелковой дивизии, препятствием продвижению немцу служить не мог.

            В этот день, 14 сентября, передовой отряд 30 немецкого армейского корпуса, составленный из разведбатальонов 72 и 22 немецких пехотных дивизий, практически без боя продвинулся к райцентру Новотроицк и в 14.30 захватил его.

            До Геническа оставалось 30 км, до Мелитополя - 70.

            В Мелитополе ночью комдив 218 полковник Шарагин, получив известие о случившемся, поднял свою дивизию по боевой тревоге.

            В час ночи разослал по полкам приказ, которым предупреждал, что на фронте прорыв, появление противника можно ожидать к утру, ставил задачу на оборону и требовал превратить населенные пункты на участках обороны полков в крепости, приспособив каждый квартал, каждый дом для упорной, долговременной и круговой обороны, окопы и огневые ячейки иметь полного профиля, всё тщательно замаскировать, выставить боевое охранение и организовать разведку в своих направлениях.

            Дивизия всю ночь и день готовилась к бою, однако немецкие пехотные части были не так быстры, как моторизованные или танковые: лишь разведка противника была замечена к 10 утра следующего дня перед Петровкой, в 20 километрах от Новотроицка.

            В условиях, когда фланги открыты, немцы предпочитали не зарываться.

            Передовые отряды, продвинувшись вперед, ждали, когда подтянутся главные силы, что бы передать им захваченные позиции, и лишь потом, тщательно разведав обстановку, двигались дальше.

            Словом, Мелитополь для них был ещё достаточно далёк. В штабе 11 немецкой армии обратили внимание на более близкие цели.

            Потерпев неудачу на Перекопе, решили повторить попытку ворваться в Крым в другом месте: захват Новотроицка открывал доступ к Чонгарскому полуострову и Геническу, а в Чаплинке второй день прохлаждался разведывательный батальон дивизии СС «Лейбштандарт АГ».

            14 сентября штурмбаннфюреру Мейеру вручили приказ командира дивизии немедленно выступить и внезапной атакой взять укрепления Чонгарского полуострова.

            Если бы дело удалось, вслед за батальоном в Крым немедленно бы ринулась танками и мотопехотой вся дивизия СС.

            Батальон без промедления выступил в путь походной колонной; следуя вдоль берега Сиваша, у Владимировки, попал под обстрел нашей береговой батареи с Литовского полуострова, но без последствий.

            На марше командиру батальона самолёт сбросил свежие материалы воздушной разведки Чонгарских рубежей, ещё кое – что штурмбаннфюрер почерпнул из допросов пленных, попавшихся в пути и заимел представление о ситуации на Чонгарском полуострове.

            Оборону там занимала 276 стрелковая дивизия, 51 (Крымской) армии.

            Дивизия держала в качестве боевого охранения перед главными своими позициями стрелковый батальон на ж/д разъезде Сальково и ещё один батальон с артиллерийской батареей на станции Ново-Алексеевка, в 7 км. севернее Сальково.

            Столь растянутое построение боевого охранения содержало в себе угрозу батальону в Ново-Алексеевке быть отрезанным от своих.

            Незадача эта проистекала из директивы Ставки №00931 от 14.08.41 г, определившей рубежом обороны для 51 армии линию от Юзкуи (10 км. севернее Геническа, берег Азовского моря), на станцию Ново-Алексеевка и до Люблинки (3км. западнее Сальково, берег Сиваша).

            Очень не хотело наше верховное командование, что бы противник перерезал железную дорогу в Крым, не хотело терять Генический порт и предоставлять противнику доступ в Азовское море, однако директива не была подкреплена возможностью её выполнения.

            Оборонительный рубеж получался слишком растянутым (30 км) и по нормам для обороны требовал три стрелковые дивизии.

            Пришлось Ставке умерить свои требования, настояв лишь на обороне Сальково и станции Ново-Алексеевка.

            Так Ново-Алексеевка оказалась крайним пунктом обороны Крымского полуострова, а Геническ стал рубежом передовой позиции обороны Арабатской Стрелки.

            В Ставке продолжали изыскивать способы защитить Геническ, в то время как противник был уже на подходе.

            Атаковать Чонгарские укрепления Мейер решил ранним утром. Ночь с 14 на 15 сентября его батальон провёл в Громовке.

            Движение немецкого подразделения вдоль северного берега Сиваша было замечено командованием Южного фронта и оценено как разведывательный поиск.

            Одновременно, авиаразведка докладывала о подходе масс мотопехоты из района Каховки в восточном и юго-восточном направлении и это тревожило больше, ибо означало подготовку противника к наступлению в Мелитопольском секторе.

            Вместе с тем, в штабе Южного фронта не оставляли без внимания и то, что «второй вход» в Крым – Чонгарский полуостров с мостами, а вслед за ним «третий вход» – Геническ, подвергнутся нападению противника со дня на день, если не с часу на час.

             Рябышев счёл, что вполне назрела необходимость подключить к делу Черноморский флот.

            Приказ поддержать с моря фланги 51-й и 9-й армий, занимающих оборону в районе Геническа, от командующего ЧФ получила Азовская военная флотилия.

            Уже вечером 14 сентября корабли вышли из Мариуполя, главной своей базы. Флагманом, под вымпелом командующего флотилией капитана 1 ранга Александрова, шла канонерка №4 (бывший азовский ледокол №4).

            За ней в кильватере двигались канлодки «Рион» и «Дон», главная ударная сила флотилии.

            За канонерскими лодками шли три сторожевых корабля – тральщики «Перванш», «Штурман» и «Войков», а также четыре катерных тральщика, «Поти», «Туапсе», «Циклон» и «Ураган», переоборудованные из сейнеров.

            Что собой представляла основная ударная сила флотилии, канонерки «Рион» и «Дон»?

            Две бывшие грунтоотвозные шаланды, водоизмещением 600 тонн, переоборудованные на заводе в Керчи, главная их артиллерия состояла из двух морских орудий калибром 130 мм, отслуживших своё время на крейсерах.

            Дальность стрельбы снарядами, весом 37 кг, составляла 20 км.

            Канонерки могли, находясь у берегов Арабатской Стрелки, обстреливать подступы к Чонгарскому полуострову, разъезду Сальково, станции Ново-Алексеевка.

            Начальник штаба Южного фронта генерал Антонов соблазнился такой возможностью флотской артиллерии и запросил начальника штаба Азовской флотилии капитана второго ранга Фроликова выделить отряд морской пехоты для обороны семикилометрового разрыва между Сальково и Ново-Алексеевкой.

            Морская пехота, при поддержке корабельной артиллерии, сцементировала бы слабые построения боевого охранения на линии Чонгар – Ново-Алексеевка, заодно закрыв подступы к Геническу с опасного направления.

            Увы, Фроликов не имел возможности помочь по этому делу. Морской пехоты Азовская военная флотилия тогда ещё не имела.

            Между тем, наступило утро 15 сентября. В Москве, в 06 ч. 45 мин, начальник Генерального штаба маршал Шапошников, по поручению Ставки ВГК, подписал и отправил в адрес командования ЮФ и 9А директиву № 001986:

            «Сохранение за нами железной дороги Мелитополь-Джанкой и удержание Геническа является для нас очень важным.

            Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования приказывает продолжить [строительство] оборонительных сооружений от дер. Ново-Николаевка на Анновку, Петровку, Сивашское, Захаровку.

            В случае вынужденного отхода 9-й армии на восток войска 9-й армии обязаны закрепиться на этом рубеже и удерживать его прочной обороной.

            Получение подтвердить и об исполнении донести».

            Хорошая задумка, линией оборонительных сооружений от вод Сиваша до ближних подступов к Мелитополю, прикрыть железную дорогу от противника на всём её протяжении.

            Но времени, что бы достроить оборонительную линию уже не было и не было дивизий, которые заняли бы эти укрепления.

            Ничем не подкрепленное и сильно запоздавшее решение Ставки уже ничего не могло изменить.

            В Громовке в этот час немцы уже допивали свой кофе, заводили моторы. Через пару часов, нападением на Чонгарские укрепления, разведбатальон дивизии «Лейбштандарт АГ» перережет линию железной дороги Мелитополь-Джанкой, после чего на повестке следующего дня у него окажется захват Геническа.

            В 8.30, штурмбаннфюрер Мейер подал сигнал на начало движения к Чонгарскому полуострову.

            Над степью, над сивашами стоял густой утренний туман, видимость минимальная и это немцам было наруку.

            Они получили возможность скрытно, вплотную подобраться к укреплениям полуострова и внезапно обрушиться на оборону.

            Штурмбаннфюрер узнал, что в Присивашье ранней осенью утренние туманы держатся обычно часов до одиннадцати местного времени, это его устраивало.

            На подходе к полуострову батальонная колонна следовала, держась не дальше 50 метров от кромки сивашских вод, что упрощало ориентировку в тумане и позволило миновать стороной сторожевые посты, выставленные на дороге.

            Там не могли не слышать движение мотоколонны, но тревоги не подняли.

            В Мелитополе комдив 218 поднял дивизию в ружьё, оттого, что противник приблизился на 70 км, а в 276 дивизии никого не насторожило, что немцы в 15 км. от Ново-Алексеевки.

            Не выслали разведку, не установили боевого соприкосновения с противником, не приняли дополнительных мер предосторожности.

            Так что, передовая мотоциклетная рота разведбата без помех вышла к Сальково с южной его стороны (с тыла) и внезапным налетом, после короткого боя, в 10-55 полностью захватила разъезд, перерезав связь с батальоном в Ново-Алексеевке.

            Стоявший в Сальково батальон 876 стрелкового полка 276 стрелковой дивизии, согласно сводке 51 армии, «отошел с потерями», но куда было ему отходить, если противник зашел с тыла, разве, что в густом тумане часть бойцов разбежалась по окрестным хуторам.

            Через пару дней, части 22 немецкой пехотной дивизии, сменившие ЛАГ в обороне по северному берегу Сиваша, наловят в тех хуторах немало пленных именно из 876 полка.

            В ходе недолгого боя за разъезд, немцы перехватили двигавшийся в сторону Крыма эшелон, расстреляв паровоз из противотанкового орудия.

            Основными силами разведбата Мейер намеревался с налета захватить Чонгарские позиции, но сам вид укреплений - доты, ряды колючей проволоки, рвы, надолбы, убедил, что орешек не по зубам.

            Артиллерия немцев открыла было огонь по дотам, однако ответный огонь дивизионной артиллерии оказался гораздо мощнее и заставил батальон отступить со всеми поспешностями.

            Тем временем, передовая мотоциклетная рота Мейера, захватив Сальково, проскочила к Ново-Алексеевке и ворвалась на станцию, где держал оборону 3 батальон 876 полка той же 276 стрелковой дивизии.

            Впрочем, «держал оборону» слишком громко сказано – батальон только ещё рыл окопы.

            Генерал Батов пишет, как он 7 или 8 сентября на правах корпусного командира приезжал на позиции дивизии и застав на переднем крае тишину и безлюдье, указал комдиву генералу Савинову на бездеятельность, тот оправдывался, жалуясь на своих бойцов и командиров, какие они неумелые да неопытные.

            Похоже, комкор тем и обошёлся, что слегка пожурил не желающего напрягаться комдива. А зря.

            Через неделю пожаловал противник, а у Савинова оказалось, «воз и ныне там».

            Между тем, туман рассеивался на глазах.

            Немцы сразу охватили станцию со всех сторон и обороняющиеся попали в тяжелое положение.

            Батальон держался, пока стреляли пушки, а после того как немцы подвезли 88 мм. орудия и вынудили замолчать артиллерийскую батарею, Ново-Алексеевка была захвачена.

            Мейер: «Мы полностью уничтожили кольцо обороны к северу от перешейка».

            По докладам командира 276 стрелковой дивизии генерала Савинова, якобы, батальон в Ново-Алексеевке оборонялся на станции в окружении 2 дня, потеряв 50 человек, пробился к отходящим войскам 9 армии. Сведения эти ничем не подтверждены.

            А ведь, не такая уж мелочь стрелковый батальон с артиллерийской батареей, что бы выход к своим, хотя бы и соседней армии, остался незамеченным.

            Командарм 51 Кузнецов и сам не очень-то верил Савинову, он уже на следующий день информировал командующего ЮФ Рябышева, что батальон предположительно разбит и частично, возможно, отошел в направлении Акимовка, Мелитополь.

            Рябышев распорядился предпринять розыски остатков батальона.

            Известно, что на пространстве от Петровки до станции Партизаны и до Ново-Григорьевки во второй половине дня 15.9 вёл разведку противника кавэскадрон штаба 9-й армии.

            Бой на станции Ново-Алексеевка, тем более артиллерию, конники бы услышали. Но всё уже было тихо и ни тогда, ни позже о батальоне из 51-й армии никаких известий.

            След отыскался в наградных делах. Так уж сложилось, что в 1941 году на всю 276 дивизию было оформлено одно-единственное наградное представление, подписанное тем же генералом Савиновым, оно относится именно к тому дню в Ново-Алексеевке и проливает свет на эту историю.

            Текст из наградного листа:

            «15.09.1941 г. Артиллерийский разведчик 6-й батареи 852 ап. красноармеец Белоус А.С. находился на передовом НП в 10 км от ОП и переднего края обороны.

            Утром 15.9.41г. немецко-фашистские войска атаковали наше боевое охранение и одновременно передний край обороны.

            После полутора-двухчасового боя противнику удалось отрезать наше боевое охранение.

            Связь командно-наблюдательного пункта батареи была прервана с ОП и сам НП был обстрелян сильным пулеметным и ружейным огнём.

            В неравном бою командир 6 батареи лейтенант Кручинин К. П. был ранен в ногу и потерял способность двигаться. НП батареи оказался отрезанным от боевого охранения.

            Красноармеец Белоус А.С. решил спасти жизнь своему командиру, несмотря ни на какие трудности.

            Он под градом пуль разрезал сапог у раненого командира, перевязал рану и на своих собственных плечах, преследуемый противником нёс его 9 км.

            На станции Партизаны т. Белоус достал повозку для раненого командира и в ночь того же дня через Геническ на Арабатскую Стрелку доставил его в госпиталь г. Джанкой, а сам утром 17.9.41. вернулся в свою часть».

            Здесь: Боевое охранение - батальоны в Сальково и Н.Алексеевке.

            «852 ап» - артиллерийский полк, в составе 276 дивизии, огневые позиции которого «ОП» располагались на Чонгарском полуострове.

            «НП» – наблюдательный пункт артиллерийского полка на станции Ново-Алексеевка (10 км. от ОП и 9 км. до ст. Партизаны).

            Такие НП размещают на самых высоких зданиях или сооружениях, в данном случае, кроме как на башне местного элеватора, другого места в Ново-Алексеевке не было.

            Там и отсиделись Кручинин с Белоусом, немцы их обстреляли снизу ружейно-пулеметным огнём, ранив Кручинина, но подниматься на башню, как видно, не решились.

            Из вышеприведенного следует, что если бы наш батальон двое суток вел бой в окружении в Ново-Алексеевке, как доносил комдив Савинов, то и раненые оставались бы там двое суток.

            А то, что Белоус покинул станцию, таща в одиночку на себе раненого офицера, значит только одно – что ни немцев, ни наших в Ново-Алексеевке на это время дня 15 сентября уже не было; бой закончился и немцы вернулись в Сальково, угнав с собой пленных.

            Как водится, их мотоциклетные патрули до конца дня носились по дорогам, простреливая лесополосы, и теми же лесополосами, тянущимися параллельно железной дороге, тащил раненого командира Белоус.

            Почему и написано «преследуемый противником».

            Отдадим должное герою- красноармейцу, проявившему столько воли, храбрости и находчивости для спасения командира, жаль, что таких качеств не нашлось у командиров батальонов и полков, да и у самого командира дивизии.

            В общем итоге, за день 276 дивизия потеряла полностью два стрелковых батальона и артиллерийскую батарею.

            В перехваченном в Сальково эшелоне противнику досталось 86 новеньких полуторок, 26 гусеничных тягачей, 2 орудия калибром 45мм. и вагоны с боеприпасами.

            Немцы, не теряя времени, принялись закрепляться в Сальково, готовиться к обороне, предвидя, что русские будут пытаться отбить разъезд.

            Однако, командование 276 дивизии, во главе со своим командиром, пребывало в растерянности, ничего не предпринимало и лишь понукаемое штабом армии, начало готовить план контратаки, назначив её на вторую половину следующего дня.

            Дали заявку на авиацию. В следующий день, 16 сентября, прилетели в назначенное время 4 истребителя И-16 и 12 истребителей И-15Бис, из состава Фрайдорфской авиагруппы, проштурмовали разъезд мелкими бомбами и пулеметами.

Советский истребитель И-16